«Побочный эффект»: Рецензия Киноафиши

Мрачная и хипстерская история про современную Бабу-ягу.

Молодой архитектор Андрей (Семён Серзин) пытается спасти свой брак. Не так давно на них с женой Олей (Марина Васильева) напали грабители. Оля была на первых месяцах беременности и потеряла ребёнка. Пытаясь вернуть отстранившуюся жену, Андрей прибегает к крайней мере – обращается к колдунье Маре (Александра Ревенко). Та с помощью каких-то грибов должна помочь девушке забыть ужасную ночь. Сначала всё получается – снадобье действует. Мара предлагает Андрею с женой пожить в её большой квартире в Доме на набережной. Незнакомый с поговоркой про бесплатный сыр, Андрей соглашается.

По трейлеру было видно, что Алексей Казаков в своём дебютном полнометражном фильме ориентируется не столько на классику ужасов, сколько на модных сейчас представителей пост-хоррора: Роберта Эггерса, Ари Астера, Оза Перкинса. Фильм должен не только страшить, но и быть стильным, удивлять необычными визуальными решениями, отходить от канонов. Данный подход распространяется на нескольких уровнях.

Во-первых, Казаков по уже устоявшейся традиции насыщает модное русское кино модными русскими саундтреками. В картине звучат группы СБПЧ, Shortparis, в качестве композитора пробует себя Надежда Грицкевич, более известная как инди-певица Наадя. Внедрена музыка и в сюжет: Оля начинает свою сольную карьеру и весь фильм сочиняет что-то похожее то ли на Кирилла Иванова, то ли на Яну Кедрину из Kedr Livanskiy, а в итоге создаст нечто совершенно иное.

Во-вторых, очень современно и модно выглядит визуальная сторона фильма. Пространство истории разделено на два вида. Первое – богатое, но зловещее пространство квартиры в Доме на набережной (отметим, одного из самых мифогенных зданий Москвы XX века). Здесь мало света, мало уюта, но много саспенса, много эротизма: женщины у Казакова ходят дома преимущественно раздетые. Оператор Евгений Козлов мудро использует помещение, не дробя кадр, а делая длинные пролёты, показывающие события в динамике в разных комнатах. Этот почти документалистский приём часто действует от обратного, только добавляя картинке мистичности и сюрреалистичности.

Второе пространство фильма – Москва. В ней сняты сцены почти из ромкома: счастливые супруги радуются тому, что они снова друг у друга есть. Здесь много света (пускай и осеннего), воздуха, сюда герои бегут из страха замкнутого пространства. Здесь много узнаваемых локаций, но по большей части сакрального характера: Храм Христа Спасителя, Храм Николы Чудотворца, виднеющаяся вдали колокольня Ивана Великого. Из не храмов – Музей русского импрессионизма, тоже место сакральное в своём роде. Борьба света и тьмы в самом центре Москвы обозначена, но кажется, свет в ней не побеждает.

Проблемы начинаются, когда кинолента выходит из этих пространств в последнем акте. Фильм теряет свою умеренность и выдержанность и становится брутальным хоррором с жуткими визуальными решениями и визуализированным насилием. Сюжет быстро начинает катиться к развязке, не давая ответов на множество вопросов о предыстории героев, в прямом смысле слова оставляя неразгаданными некоторые загадки. Теряет в эффектности и образ Мары. Нет, внешне она также впечатляет, но нам всегда нравятся злодеи, у которых есть что-то человеческое в мотивациях. В «Побочном эффекте» же антагонистку мало того что дополнительно демонизировали, прибавив ей исторический контекст, так ещё и вывели всё хорошее, что есть в героине, в отдельного персонажа.

В последней части фильм полностью подтверждает жанровую принадлежность. Атмосфера нагнетается максимально, и отдельные сцены действительно пугают. Некоторые темы же, поднятые в картине, для кого-то из зрителей могут стать триггерами, например, изнасилование и в некоторой степени ПТСР (хотя это расстройство скорее подвергается достаточно вдумчивому анализу).

Впрочем, всё это не отменяет того факта, что «Побочный эффект» – один из самых современно выглядящих русских хорроров последнего времени. При этой вписанности в мировой контекст фильм не теряет самобытности, ведь он обращается к архетипическому образу Бабы-яги. Полноценной рефлексии на вечный образ в картине нет, но скоро переиздают «Морфологию волшебной сказки» Проппа, и будем надеяться, что российские сценаристы с ней ознакомятся.

Фильм определённо понравится любителям необычных и самобытных хорроров, модно снятого кино. По-настоящему страшного кино, а тем более российского, в кинотеатрах не было довольно давно.

Пётр Волошин

Источник