«Конференция»: Рецензия Киноафиши

Художественная картина о теракте на Дубровке.

После трагических событий на Дубровке прошло уже 18 лет. За это время никто из российских режиссеров не решился снять фильм о «Норд-Осте». Иван И. Твердовский стал первым, кто заговорил о том, о чем многие предпочли молчать. Несмотря на то что режиссеру было достаточно тяжело найти финансирование и людей, которые поддержали бы его идею, фильм все же вышел. И теперь нам тоже нельзя молчать и стоит говорить о «Конференции» так же, как Твердовский говорит с нами о травмах через кино.

С самого начала ленты режиссер не ходит вокруг да около и сразу же помещает зрителя в нагнетающую атмосферу: в течение нескольких минут мы наблюдаем, как уборщица в абсолютной тишине пылесосит зал того самого центра. В довольно театральной манере Твердовский таким образом приглашает нас на свое личное представление. Да, именно на представление, напоминающее скорее спектакль в театре, чем привычный нам фильм. Задумка режиссера выглядит серьезным жестом, призванным привлечь внимание общественности. Автор на протяжении всего действа настойчиво убеждает помнить, говорить и ни в коем случае не забывать. Но сама картина получилась менее радикальной, что, впрочем, не делает ее менее важной.

Наталья приезжает в Москву, чтобы 26 октября организовать поминальный вечер в театральном центре. После захвата «Норд-Оста» она ушла в монастырь и пытается искупить вину, которая продолжает ее мучить даже спустя 17 лет. Она намерена позвать как можно больше людей, но даже ее собственная дочь, которая не смогла простить мать за прошлые ошибки, изначально отказывается прийти. Конфликт матери и дочери помещен в самое сердце фильма, делая из «Конференции» не просто большое высказывание, но глубокую психологическую историю. Этому также способствуют операторские решения Твердовского: крупные планы помогают еще лучше прочувствовать эмоциональную составляющую кинокартины.

Собрав, наконец, несколько человек, Наталья просит их поделиться своими воспоминаниями. Здесь и начинается настоящая сценическая постановка. Твердовский снимает их беседы так, словно зритель смотрит на героев со сцены театра, а бывшие заложники играют главную роль, ведь им дали слово. Герои даже сидят на тех же местах, на которых они были в день трагедии, а Наталья, вся в черном, как застывшая смерть, просить всех реконструировать прошлое. Перестаёт ли кровоточить рана, если о ней постоянно говорить? Может, да, а может, нет. Особую реалистичность происходящему придает тот факт, что среди актеров есть те, кто действительно был участником трагедии, — это актеры «Гоголь-центра» Филипп Авдеев и Роман Шмаков.

Наталья неустанно повторяет, что люди стали все забывать и мы не должны замалчивать события, даже если они причиняют нестерпимую боль. Очевидно, здесь звучит голос самого Твердовского, который затрагивает тему культурной памяти в стране, где копаться в прошлом не принято. Когда видишь очередной фильм, в котором упоминаются события 11 сентября 2001 года или протестные движения где-нибудь в Чикаго, невольно задумываешься, почему в российском кинематографе так мало переосмысления коллективных воспоминаний и рефлексии о травмах, которые проросли внутри нас толстыми корнями. Ведь это абсолютно нормально. И пока Наталья продолжает разговор с теми, кто готов говорить, есть те, кому не хочется возвращаться туда, где они потеряли своих близких и веру во все хорошее. Некоторые предпочтут начать жить заново, не копаясь в себе. И это тоже совершенно нормально.

Гульназ Давлетшина

Источник